Внученька, подними монету, мне уж согнуться трудно

10 лет назад я училась в колледже и не знала, кто я, зачем я, и тому подобное. Так было до одного будничного утра, когда я в очередной раз опаздывала на вторую пару. Но случай в тот день перевернул всю мою жизнь. От дома до техникума идти пешком минут двадцать. Дорога шла через центральную улицу, и потому я не особо торопилась: там магазины, витрины.

Но в то утро меня остановила бабушка в зеленом нелепом платочке, которая, глядя на меня добрыми глазами, произнесла:

— Внученька, дай монетку.

Я, не имевшая своих финансов, резко бросила старухе, что у меня ничего нет, но она снова меня остановила:

— Внученька, дай мне монетку, что лежит у тебя в рюкзаке.

Как я на неё разозлилась. Какое она имела право говорить мне откуда доставать деньги, чтобы дать ей. Но последние капли вежливости во мне еще остались, и по этой причине я её не послала, хотя язык чесался.

Придумала гениальный ход:

— Я дам вам все деньги, которые у меня есть, однако, скажите, где они лежат (у меня в тот день ничего не было, поэтому мне было даже интересно, как старуха выкрутится).

— Внученька, посмотри, пожалуйста, в правом боковом кармане.

В этом кармане рюкзака у меня были ручки и карандаши. Ладно, при ней вытащила содержимое и вдруг, неожиданно, почувствовала холодный кружок. Вытащила. Оказалось, два рубля (как эта монета там оказалась – не знаю до сих пор, хоть и спрашивала у друзей и близких). И вот, протянула я эту монету старушке, как бабуля сквозь пальцы её роняет.

— Внученька, прости, подними монету, мне уж согнуться трудно.

Я, не отошедшая от находки монеты, мигом нагнулась, как громкий грохот с улицы заставил меня лечь на асфальт. Через мгновение послышался звон стекла, который падал отовсюду. Несколько секунд стояла зловещая тишина, и я боялась открыть глаза, хотя разум начал быстро думать, что же случилось.

Поняв, что у меня ничего не болит, и, возможно, я невредима, я тут же вспомнила о старухе. Открыв глаза и подняв голову, мне пришла только одна мысль, что лучше бы я этого не делала: старухи на месте не было, вместо неё в стену «воткнулся» прут арматуры, аккурат на уровне груди. Моя подростковая фантазия сразу кинула мне картинку, как её старенькое тело по кускам разбросало по улице.

Я зажмурилась и закрыла лицо руками – мне стало жаль бедняжку. Стекло тут же впилось в кожу, но я не чувствовала боли. Слезы потекли градом. Сколько я валялась на асфальте, не знаю. Прервали мои страхи и фантазии люди, что начали «очищать меня от стекла». Один из них что-то говорил, но его не слышала. Тут до меня дошло, что я совсем ничего не слышу: ни людей, ни машин, ни сирен, ни того, что мне говорят – ничего. Я мотала головой, пытаясь найти звук, но тщетно.

Сказав, что я ничего не слышу, один из мужчин наклонил мне голову и слегка похлопал по уху. Я ожила. Я стала слышать. Правда, очень слабо. Но и это меня обрадовало.

Мужчина громко спросил, как я себя чувствую, и не болит ли чего. Я замотала головой и закрыла глаза (боялась увидеть останки старухи). Мужчина спросил, могу ли я встать, на что я рискнула оглянуться: рядом со мной улица была чиста (без крови, только много стекла и стройматериалов). Я встала и первым делом поинтересовалась у прохожих, куда подевалась бабушка.

— Девушка, какая бабушка – здесь не было никого.

— Она тут стояла, милостыню просила, я ей монету дала, а она её уронила. А когда я нагнулась, чтобы её поднять, меня что-то отбросило. И стояла она вот тут, прям на этом месте, я показала на арматуру, что, буквально проткнула стену дома.

— Люди усмехались, явно считая меня сумасшедшей. И лишь мужчина, что меня хлопал по уху, сказал:

— Как бы то ни было, та старушка вам явно спасла жизнь. Если бы вы не нагнулись, вас бы проткнул это кусок железки.

— Если бы не эта бабуля, как вы говорите, я бы пошла дальше и не видела бы всего этого! – защита старухи меня задела. – Она у меня последнее забрала и потом еще «уронила». Я окинула взглядом дорогу, но монеты не нашла.

— А куда вы шли? – спросил молодой человек?

— В техникум, туда, — я показала рукой направление и, увидев, что было там, впереди, я замерла:

Столько руин я никогда не видела. Оказалось, взорвался строящийся дом, что стоял чуть поодаль от меня. Кирпичи, сваи, песок – все это вразнобой валялось на улице. Уже подъезжала «скорая», и я увидела окровавленных людей, что лежали на асфальте.

— Так вы туда шли? Похвально, что не дошли. Иначе, боюсь представить, что бы с вами было, и как бы переживали ваши родители.

— И тут до меня дошла вся суть этой истории. Эта бабушка, эти поиски монеты, это её нечайное ронение — всё это было для меня. Но куда же она подевалась?

Я еще раз оглянулась, но так и не нашла никого похожего, зеленый смешной платочек исчез также неожиданно, как и появился. И только мысль появилась в голове, будто кто-то мне говорил: «Внученька, спасибо за монету».

Отказавшись от госпитализации, я отправилась на пары, как-никак, а третью пару, биологию, я любила и не собиралась прогуливать занятие. В техникуме все дружно спрашивали, что случилось, и я несколько раз повторяла события, в которых мне удалось побывать.

Рассказала и дома родителям. При упоминании зеленого смешного платочка, мама как-то с настороженностью спросила:

— А цветочки, случаем, не были желто–голубого цвета?

— Ага, именно такие. А еще, пятно на макушке, будто пятно от крови.

От этих слов мама занервничала еще больше и, в конце концов сказала, когда все спали:

— Это твоя прабабушка тебя спасла. Это у неё такой платочек был. Моя мама подарила его на её день рождения, а я маленькая тогда была, его испачкала йодом. Пятно бабушка не стала удалять, лишь сказала, что теперь всегда по этому пятну её узнают. А когда она умерла, то её хоронили в этом самом платочке с пятном на макушке.

— Это тебя прабабушка спасла. Сходи в церковь, скажи ей спасибо.

Я, неверующая, послушалась маму и сходила в церковь. В тот день я впервые поняла, как дорога жизнь и как легко её потерять.

Закончив техникум, я пошла работать социальным работником. Слух полностью так и не восстановился, но это не мешало моей профессии, наоборот, сближало меня с моими пожилыми друзьями. И теперь часто говорю старшим «спасибо» — просто за то, что они у нас есть, неважно, в каком обличье…